15 ИЮЛЯ 2025
«Как люди победили страх». Сказка Натальи Эстемировой
15 ИЮЛЯ 2025
16 лет назад, 15 июля 2009 года, «неизвестные» похитили нашу коллегу по «Мемориалу» Наталью Эстемирову. Ее вывезли за пределы Чечни и убили в соседней Ингушетии выстрелами в грудь и голову.
Официальной — грубо сфабрикованной — версией следствия стала «месть боевиков». Настоящие заказчики, организаторы и исполнители убийства до сих пор не названы.
Наталья Эстемирова была и осталась выдающейся правозащитницей: она самоотверженно помогала семьям убитых и «исчезнувших» во время Второй чеченской. Тем, кого бросили власти. Тем, кто нуждался в помощи и человеческом участии.
Летом 2025 года в издательстве John Murray вышла книга воспоминаний дочери Натальи — Ланы Эстемировой «Please Live: The Chechen Wars, My Mother and Me» («Пожалуйста, живи: Чеченские войны, моя мама и я»).
Мы публикуем фрагмент книги — сказку, которую Наталья написала для маленькой Ланы.
Сказка Натальи Эстемировой «Как люди победили страх». Читает Лана Эстемирова
Жил на свете злой, противный, коварный Страх. Никого он не любил и хотел, чтобы все его боялись и подчинялись ему. Так было долгое время, но наконец надоело людям задыхаться от его резкого голоса, опускать глаза под колючим взглядом, начали они гнать его от себя подальше. Страх кричал, топал ногами, пытался напугать их, но люди только смеялись над ним. От злости Страх сжимался и горбился и наконец решил уйти подальше в горы, покрытые лесом. Там забрался Страх в дупло и жил вместе с совами и пауками.
Но люди тоже иногда поднимались в горы. Они собирали лесные орехи, горную малину и перекликались друг с другом. Лес звенел от их голосов, а Страх злился, исподтишка толкал людей, опутывал паутиной, противно вскрикивал над ухом. Человек на мгновение пугался, но потом начинал весело смеяться, а Страх забивался в дупло и сверкал оттуда маленькими злыми глазками.
Совсем ему стало плохо, когда люди подобрались к самому его логову. Немного ниже была зеленая долина. Широкий лесной ручей бежал по ней и щедро поил землю. Однажды пришли туда несколько человек, построили хижины и стали жить. Скоро по склонам стали бегать дети, женщины полоскали в ручье белье, шумели сады. Поселок становился все больше и больше. Его жители красили свои дома в разные цвета, очень любили устраивать шумные праздники и балы, даже построили для этого огромное здание из стекла и розового туфа и каждый вечер пели веселые песни.
Страх совсем рассвирепел и решил прогнать их во что бы то ни стало. Он страшно завывал по ночам, заваливал лесные дороги. Но люди, устав днем, ночью крепко спали и ничего не слышали, а завалы разбирали шутя. Тогда Страх завалил ручей (он ведь был сверху). Вода пропала, молодые всходы начали желтеть. Но люди вырыли колодцы и снова поля и огороды стали зелеными. Тогда Страх разобрал завал. Вода хлынула вниз и смыла все, что там было посажено.
— Ну, теперь умрете с голоду! — радовался Страх. Но жители поселка стали делать из глины яркие игрушки, посуду и выжили.
— Это все из-за солнца, — решил Страх. — Вон как оно ярко освещает долину!
Он напряг все свои силы и начал сгонять тучи. Редкие лучи солнца пробивались сквозь их толщу. Но люди стали делать зеркала. Они устанавливали их на крышах, в стенах домов, окна тоже были зеркальными. Лучики попадали в зеркала, множились, и вскоре вся долина сверкала.
Крепко задумался Страх. В чем сила этих людей, и в чем слабость? Думал он целый год и наконец понял: смех — вот сила, а слабость — их любопытство. И действительно, все жители этого поселка, особенно дети, страшно любили совать свои носы всюду — особенно в те места, которые им казались интересными и загадочными.
И вот Страх с отвращением надел на себя ярко-зеленый плащ, чтоб не очень выделяться среди пестро одетых людей, и пошел в поселок. В руках у него была небольшая серая коробочка. Первый же попавшийся мальчишка, увидев коробочку, перестал прыгать через канаву и весело спросил:
— Дядя, а что это у вас?
— Хочешь посмотреть? — спросил Страх.
— Конечно! — крикнул мальчик.
— Ну тогда наклонись пониже.
Мальчик нагнулся над коробочкой, а Страх нажал кнопку. Крышка резко откинулась, и оттуда выскочил чертик на пружинке. У него было такое ужасное лицо, что мальчик онемел, сердечко его покатилось вниз. Крышка захлопнулась, но мальчик больше не улыбался. Задумчивый пришел он домой и лег в постель. Мама, увидев это, встревожилась, и обычная ласковая улыбка исчезла с ее лица. А Страх шел дальше, заманивал детей и похищал их улыбки. Родители пугались потухшего взгляда детских глаз и становились печальными. Стали искать докторов, но их не было в поселке, где никогда никто не болел. И тогда Страх пришел снова, но теперь в своей темно-серой одежде. Он заметно вырос за это время.
— Вы ищете доктора? — спросил Страх.
— Да! — воскликнули люди.
— Я доктор Хартс. Я могу вылечить и избавить вас от любой болезни, но у меня есть условия!
— О, скажите, мы все выполним!
— Вы должны слушаться меня беспрекословно и выполнять все, что я скажу.
— Говорите, только спасите наших детей!
Им пришлось поднять головы, потому что за несколько минут Страх сильно вырос и возвышался над толпой. Он видел, что она в его власти и выполнит все, что он прикажет.
— Прекратите петь! — сказал Страх. — Перестаньте танцевать! Дети, беря с вас пример, слишком много занимались этим и истощили свои силы.
— Что ж, — подумали люди. — Он ведь доктор, он лучше знает.
Песни умолкли. Над поселком повисла тишина. В дома вползла скука. Жители уже без особого удовольствия занимались хозяйством. Всходы пожирали гусеницы, а селяне только обреченно смотрели на это. Они перестали печь пышные пироги, у многих и хлеба не хватало. Больных становилось все больше.
«Все дело в зеркалах. Они сверкают, раздражают глаза, поэтому у многих болит голова», — говорил доктор Хартс, стоя на балконе бывшего дворца Радости. Теперь все его окна были завешены плотными темными шторами — так что солнце внутрь совсем не попадало.
Сняв зеркала, люди перекрасили дома в серый и черный цвет, надели темные блеклые одежды, уничтожили все игрушки (по словам доктора Хартса, они отнимали силы у детей).
И вот вслед за болезнями в город пришла смерть. Все реже можно было встретить человека в поле и на улице, зато все чаще проходили похоронные процессии. Могил стало больше, чем людей в поселке. Тишину его теперь нарушали только стоны и плач. Здесь больше никто не улыбался. Никто, кроме доктора Хартса. Но эта улыбка была страшнее самой страшной гримасы. Он считал оставшихся жителей и представлял тот день, когда вокруг не будет ни одной живой души. А чтобы приблизить этот день, он завербовал нескольких жителей в шпионы. Они подходили вечером к дверям и окнам, прислушиваясь, и если раздавались музыкальные звуки или веселая речь, доносили доктору Хартсу. Утром тот собирал жителей на площади, называл имена нарушителей правил, и на этих несчастных обрушивалась злоба когда-то веселых людей.
Доктор Хартс не вылечил ни одного человека, но люди от страха перестали думать и не понимали, откуда идет зло. Они по-прежнему смотрели на него с надеждой и трепетали от каждого его слова и движения. Поселок был обречен.
В одном домике на большой деревянной кровати лежала девочка. Ее глаза были закрыты, тонкие руки лежали как неживые, бледные губы, казалось, не пропускали дыхания. Рядом стоял мальчик постарше. Он держал кружку с молоком и просил:
— Тамми, ну пожалуйста, только один глоток. Соседка принесла и сказала, что тебе это обязательно поможет!
— Не надо, Адер... Выпей сам, мне уже ничего не поможет. Не мешай, я хочу вспомнить ту песенку, которую пела мама, а потом умру.
— Ну скажи, чего ты хочешь, увидишь, я все достану!
— Я хочу только это. Когда она пела, я играла с куклой. Мне кажется, если бы я увидела ее, сразу вспомнила бы песенку. У меня больше нет сил разговаривать, оставь меня пожалуйста!
Адер вышел. Он с трудом различал тропинку, потому что глаза жгли слезы. Огляделся он на берегу ручья.
— Что мне делать? — думал Адер. — Когда умерли родители, я знал, что должен жить и заботиться о сестре. Но она умирает и я не могу ее спасти… — Его руки погружались во влажную почву берега, мяли ее, и вдруг он почувствовал, что она не рассыпается, а сохраняет форму. Это была та самая белая глина, из которой раньше жители делали посуду и игрушки. Это было так давно, что Адер этого не знал.
Но он взял в руки комок и сделал из него шарик. Потом зеленой травой нарисовал глаза, красными ягодами щеки и рот.
Адер тихонечко, чтобы не разбудить Тамми, вошел в дом. Напрасно он беспокоился, девочка не пошевельнулась. На дне сундука нашлись пестрые лоскутки — они остались от платьев, которые мама когда-то шила Тамми. Адер кое-как приделал их к голове и позвал сестру. Тамми нехотя открыла глаза. И вдруг перед ней явилось такое невиданно-яркое чудо, что она зажмурилась, потом глаза ее широко раскрылись и она выдохнула:
— Кукла!
Бессильные руки ее поднялись и потянулись к невиданному неумелому созданию Адера. Мальчик не верил своим глазам, а сестра уже просила его помочь ей сесть и убрать шторы, чтобы получше рассмотреть подарок. Он сорвал с окон темные тряпки, солнце ворвалось в комнату, и вдруг раздались странные звуки. Тамми, любуясь куклой, пела мамину песенку. Адер на минуту испугался, ведь Тамми хотела спеть ее перед смертью, но она уже спускала ноги с кровати. Тогда Адер вспомнил о том, что он давно уже носил в своем кармане, никому не говоря. Это была тростинка с дырочками. Если закрывать их по одной и дуть в тростинку, получались красивые звуки. Он начал подыгрывать песенке Тамми, а она уже кружилась по комнате. В дверях стояла изумленная соседка. Она-то думала что Тамми умерла и пришла помочь Адеру похоронить ее, а Тамми улыбалась и пела, замолкнув только для того, чтобы выпить молоко и съесть кусок хлеба. Соседка смеялась, глядя на это, забыв обо всем, а потом пришла домой и принесла туда целые букеты улыбок. Она делилась ими со всеми и звала порадоваться вместе с ней. Впервые выздоровел больной ребенок, и смерть осталась ни с чем.
Люди спешили на ее зов, несли своих детей, разыскивали игрушки, доставали яркие одежды, вспоминали мелодии. И улыбались, смеялись, хохотали. Кто-то пустил солнечного зайчика, и вот уже все бросились разыскивать осколки зеркал, отмывать их, и озорные лучики запрыгали по стенам и окнам домов, по веселым лицам. Песенку Тамми пели все вокруг, подыгрывая на дудочках, гитарах, гармониках.
Толпа становилась все больше и направлялась к мрачному жилищу доктора Хартса — он долго не слышал звуков из-за плотных штор. Но вот ему показалось, что лес шумит очень сильно и странно.
— Будет гроза? Надо посмотреть, — он чуть-чуть раздвинул шторы и тут же отпрянул, ослепленный. Люди послали туда всех солнечных зайчиков, которых только смогли поймать. Падая, Страх разбил окно, и во дворец ворвался веселый ветер. Он взметнул шторы и впустил внутрь целую толпу лучей. А в двери уже входили люди. Они шли по залам, срывая занавеси и паутину, и звали доктора Хартса, только его нигде не было.
— Так кого же мы боялись? — удивились люди. — Кого же мы слушались так беспрекословно?
Они не заметили, как у них под ногами мелькнуло что-то маленькое и темное, похожее на паука. Это Страх убегал в лес, подальше от людей, освободившихся от него. Он снова стал жить в лесу, пугая далеко забежавших детей. Но это было даже хорошо, ведь иначе дети могли заблудиться и не найти дорогу домой. А родители рассказывали эту историю и учили никогда не совать свой нос, куда не следует, и не расставаться с улыбкой и песней, даже когда очень трудно и страшно.
Поделиться в социальных сетях
