15 ИЮЛЯ 2025
«Считаю, я негодяй, что подписал такие бумажки не глядя». Заключенный признался, что оговорил сокамерника-политзека
15 ИЮЛЯ 2025
Андрей Воронин. Фото: соцсети
Оглавление
10 июля на заседании 1-го Западного окружного военного суда сокамерник политзаключенного Андрея Воронина Дмитрий Иванов рассказал, что новое дело против Андрея полностью сфабриковали силовики, сообщает Sota Vision. Воронина обвиняют в оправдании терроризма (ч. 1 ст. 205.2 УК) и распространении «фейков» о российской армии (п. «д» ч. 2 ст. 207.3 УК).
Мы узнали у экс-аналитика московского УФСИН и члена Центра «Мемориал» Анны Каретниковой, известны ли ей подобные случаи и насколько распространена практика доносов среди сокамерников.
«Сам на себя писал в прокуратуру, ФСБ и Росгвардию»
15 апреля 2021 года самарца Андрея Воронина приговорили к 12 годам колонии строгого режима по статьям о теракте (ч. 1 ст. 205 УК), применении насилия к представителю власти (ч. 1 ст. 318 УК), оскорблении представителя власти (ст. 319 УК) и незаконном приобретении взрывных устройств (ч. 1 ст. 222.1 УК).
По словам самого Андрея, сначала он обещал взорвать ГЭС на Волге как вредящую экологии, а позднее «сам на себя писал в прокуратуру, ФСБ и Росгвардию, а потом они меня ловили. <…> я обещал прокурора Воеводина в Тольятти повесить, как Путина не станет! Я думаю, я сдержу его, не физически, но морально я его изведу!» При задержании у него нашли дома нашли пачку пороха — по словам мужчины, ее подбросили силовики.
В 2023 году, когда Воронин уже отбывал срок в ИК-4 в Пскове, его осудили на еще один срок по статье о дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. По версии следствия, находясь в ШИЗО, он схватил за одежду сотрудника колонии и толкнул к стене. Осуждённый это объяснил тем, что не получал необходимого лечения, несмотря на просьбы.
Андрей Воронин. Фото: соцсети
Сейчас Воронина судят уже в четвертый раз. В 2017 году его также штрафовали по статье о пропаганде нацистской атрибутики (ч. 1 ст. 20.3 КоАП). Поводом стал репост с плакатами советской и национал-социалистической агитации, под которыми был текст о схожести двух режимов.
«С самого прибытия Воронина у сотрудников колонии была идея-фикс раскрутить его на новый срок»
Об этом на заседании суда рассказал Дмитрий Иванов — сокамерник Андрея. Он признался, что три сокамерника, включая его самого, действовали по заданию администрации. По словам Иванова, он фигурирует в деле как тайный свидетель «Прокофьев». Руководство убедило его, что Воронин «террорюга, экстремист, из-за таких, как он, какая-нибудь бабушка пойдет в магазин и на мине взорвется». Иванов принял предложение, но впоследствии понял, что Воронин «очень интересный и начитанный человек».
Дмитрий Иванов
сокамерник Андрея Воронова
Да, это человек со своими устоями, со своими взглядами. Но он никого ни к чему не призывал! Он выражал свою точку зрения. Да, иногда на повышенных тонах — он эмоциональный человек, не более того. Это сотрудники СИЗО создавали ему такие условия — они содержали его в холодильнике. Он был легко одетый, все время простуженный, обросший, больной. Он противостоял им сколько мог. В данный момент я считаю, что я негодяй, что подписал такие бумажки не глядя. Все это уголовное дело они сфабриковали для галочки. Ваша честь, сотрудники ФСБ сказали, что это первая ласточка, и, если с Ворониным все срастется, то у них на примете еще 2 человека — и пойдет на поток
По словам сокамерника, высказывания Воронина говорят о том, что он не противник государственного строя России, а противник личности Путина — «просто ему не нравится Путин как человек и то, как он ведет свои дела».
Второй сокамерник-доносчик Перцев уже погиб на войне. Ему дали большой срок по статье о хищении наркотических средств, поэтому силовики вышли с предложением, от которого нельзя отказаться, — дать показания и уехать в Украину, рассказал Иванов.
Сотрудники УФСИН в суде заявили, что, что Воронин негативно отзывался о проводимой «СВО».
Комментарий Анны Каретниковой
Анна Каретникова. Фото: соцсети
В последние годы против осуждённых, в чьих делах присутствует политическая мотивация, стали всё чаще возбуждать новые уголовные дела за преступления, якобы совершённые в СИЗО или колониях, где они содержатся. Таким образом администрации могут и самостоятельно «наказывать» строптивых заключённых, и выполнять задачи, поставленные им «сверху» в отношении конкретных лиц.
В принципе эта практика не является новой: так фальсифицировались дела о принадлежности к объявленному экстремистским движению АУЕ, о принадлежности осуждённых мусульман к выдуманным террористическим джамаатам.
Впоследствии она распространилась и на политических заключённых: наиболее известными жертвами фабрикации дела и оговора другими осуждёнными стали бывший муниципальный депутат Алексей Горинов и математик Азат Мифтахов.
Алексей Горинов. Фото: SotaVision
Первого осудили по антивоенной статье 207.3 («фейки об армии») и уже в период отбывания наказания приговорили по новому обвинению по ч.2 ст. 205.2 УК («оправдание терроризма») к трём годам лишения свободы. Поводом стали разговоры Горинова с другими осуждёнными в тюремной больнице.
К четырём годам лишения свободы по этой же схеме и по аналогичной статье был приговорён другой политзаключённый — математик Азат Мифтахов. Отбыв срок и выйдя за пределы колонии, он был немедленно задержан по новому обвинению — как и Горинов, по оговору других осуждённых.
Азат Мифтахов. Фото: группа поддержки Азата в телеграм
Видимо, после выполнения разовых «заказов» силовиков, местные подразделения ФСИН и ФСБ увидели в фабрикации дел хороший способ для улучшения собственной отчётности по раскрытию «политических» преступлений в местах лишения свободы и получили «зелёный свет» для его применения. В феврале 2025 года стало известно о том, что новое дело за «призывы к терроризму» из-за разговора с сокамерниками о Треповой и Татарском возбуждено в читинском СИЗО против Артёма Бегояна, уже осуждённого на 20 лет лишения свободы за госизмену и диверсии.
Артем Бегоян. Фото: соцсети
Практика распространилась не только на политзаключённых. В марте 2025 года за разговоры новые сроки по статьям о призывах к терроризму и «фейках» получили Роман Морозов и Владимир Коновалов, которые отбывали наказание по «наркотическим» статьям.
СИЗО и колонии УИС являются максимально непрозрачной для внешнего наблюдателя средой, при этом ФСБ и администрация получают широкое поле для манипуляций осуждёнными, давления на них и, таким образом, фабрикации уголовных дел. Доказательствами по таким делам обычно становятся показания сокамерников или соотрядников, результаты прослушки. Известен случай, когда против молодого человека возбудили уголовное дело об оправдании терроризма за то, что, предполагая наличие в камере прослушивающих устройств, в ответ на провоцирующие вопросы сокамерника он несколько раз ответил «конечно».
Я считаю, что обвинение, построенное на словах осуждённых, содержащихся в СИЗО, тюремной больнице или колонии, в принципе не может являться состоятельным. Под давлением администрации они могут дать любые показания, оговорив другого осуждённого или следственно арестованного — будучи сами зависимыми от администрации либо выполняя её поручения по «разработке» избранной жертвы в интересах следствия.
Может подобное происходить и под влиянием обмана или убеждения. Признание Дмитрия Иванова в том, что он оговорил Андрея Воронина, если сам Иванов ещё находится в МЛС, является достаточно мужественным поступком, проливающим свет на механизмы, которые применяют силовики для фабрикации такого рода дел.
Поделиться в социальных сетях
