28 ИЮЛЯ 2025
«Даже в самых мрачных ситуациях можно искать и ждать немного надежды». Олег Орлов в интервью Mediapart
28 ИЮЛЯ 2025
Олег Орлов. Фото: Ксения Галактион
Оглавление
Олег Орлов дал интервью французскому изданию Mediapart — тому самому, где опубликовали статью, ставшую поводом для уголовного преследования и лишения свободы правозащитника.
Олег Петрович рассказал журналистам о судебных процессах и условиях заключения, фашизме и работе в Украине, Достоевском и надежде. Мы перевели несколько фрагментов интервью.
Краткая предыстория:
В ноябре 2022 года сопредседатель Центра «Мемориал» написал статью «Им хотелось фашизма. Они его получили» — на сайте издания она вышла на французском. В ней говорится о полномасштабном вторжении России в Украину. 21 марта 2023-го у сотрудников Мемориала прошли массовые обыски, к Орлову около семи утра пришли сотрудники СК и Центра «Э», затем его отвезли на допрос в ОВД Тверское.
В отношении Орлова возбудили дело о «повторной дискредитации армии» (ч. 1 ст. 280.3 УК). Поводом для этого стал опубликованный в Фейсбуке перевод статьи на русский. Ранее правозащитника дважды привлекали к административной ответственности за антивоенные пикеты по статье о дискредитации армии (20.3.3 КоАП).
Суд первой инстанции назначил ему штраф 150 тысяч рублей, но 27 февраля 2024 года судья Елена Астахова в апелляции приговорила Олега Орлова к 2,5 годам колонии общего режима. В августе 2024 года его освободили в рамках обмена российских политзаключенных и иностранных граждан на преступников из России, отбывавших наказание в западных странах.
Подробно дело Орлова мы освещали здесь.
В отношении Орлова возбудили дело о «повторной дискредитации армии» (ч. 1 ст. 280.3 УК). Поводом для этого стал опубликованный в Фейсбуке перевод статьи на русский. Ранее правозащитника дважды привлекали к административной ответственности за антивоенные пикеты по статье о дискредитации армии (20.3.3 КоАП).
Суд первой инстанции назначил ему штраф 150 тысяч рублей, но 27 февраля 2024 года судья Елена Астахова в апелляции приговорила Олега Орлова к 2,5 годам колонии общего режима. В августе 2024 года его освободили в рамках обмена российских политзаключенных и иностранных граждан на преступников из России, отбывавших наказание в западных странах.
Подробно дело Орлова мы освещали здесь.
О фашизме
Нет, я абсолютно не жалею, <...> что выразил своё мнение всеми доступными мне способами — в том числе и через вас [издание Mediapart]. И нет, моё мнение не изменилось: это, конечно же, фашистская диктатура. И с течением времени она только ухудшается.
Когда меня арестовали — полтора года назад — я думал, что уже невозможно зайти дальше в сторону фашистской диктатуры. Мой суд, в частности, это ясно и недвусмысленно продемонстрировал. Но каждый день совершается новый шаг. Два дня назад они приняли новый закон, который криминализирует поисковые запросы в интернете — любые материалы, которые режим считает «экстремистскими». Сам факт запроса, даже без перехода по ссылке, может стать основанием для преследования. <...>
О «цене» правды
Что касается «цены, которую я заплатил», как вы говорите, на самом деле она была очень небольшой по сравнению со многими другими. Посмотрите на тех, кто всё ещё находится в застенках режима — многие на долгие годы, а кто-то на всю жизнь. Я думаю о них каждую секунду. И думаю об этой несправедливости — почему освободили меня, а не их.
О судебных процессах
Если есть хоть что-то, что немного радует меня посреди этих ужасных лет, так это то, что российское государство действительно сделало мне подарок — не один, а сразу два судебных процесса, которые я смог использовать как трибуны. Поскольку меня обвиняли в дискредитации <...>, я получил возможность подробно объяснить на первом процессе, почему я был прав [называя режим фашистским]. Это длилось неделями, и на каждом заседании я мог приводить аргументы, документы, статьи, цифры по погибшим, говорить об этой агрессивной войне… Я смог сказать всё то, что сейчас абсолютно запрещено в России.
Фото: Дарья Корнилова
Это стало источником информации для многих людей. Нехорошо хвастаться, но, думаю, мы хорошо поработали, получили хорошие результаты (смеётся). У меня остались только хорошие воспоминания. На втором процессе я изменил стратегию. Повторять то же самое второй раз не имело смысла. Я позволил моим свидетелям говорить и развивать свою позицию, а сам весь процесс сидел с книгой Кафки «Процесс» в руках.
О поддержке
Я не могу сказать, сколько человек услышали то послание, которое я пытался передать. Но пока я ещё был на свободе, люди узнавали меня и благодарили. А когда я был арестован, многие передавали слова поддержки моей жене. Люди, которых мы совершенно не знали: продавцы в магазинах, врачи в поликлиниках, соседи, с которыми я никогда не говорил в жизни… Такая поддержка очень важна.
О Достоевском
У меня была <...> идея — прочитать всего Достоевского. Я никогда не находил на это времени, пока был на свободе. <...> Я начал читать «Братьев Карамазовых», когда меня перевели в другую тюрьму — в Сызрань, в Самарской области. Когда я прибыл, я попросил выдать мне продолжение «Братьев Карамазовых».
Но библиотекарь ушла в отпуск, а когда вернулась через несколько месяцев, из-за протечки в потолке все книги были испорчены. А я — человек упрямый, передал своим друзьям на свободе просьбу. Тогда они напечатали у себя дома страницы «Братьев Карамазовых» мелким шрифтом и отправили мне в письмах. Я смог дочитать книгу таким образом. Говорят, с тех пор вся тюрьма прочитала «Братьев Карамазовых», напечатанных на моих листочках формата A4!
О важном в тюрьме
Обычно вам положен час прогулки в маленьком дворике. Но часто это было гораздо меньше часа. И это скорее маленькие кабинки, чем дворики — с крышей, и вы не видите небо, разве что через тонкую щель между верхом стены и началом крыши.
Вы можете двигаться, бегать, или, скорее, крутиться на месте. Но главное — это не спорт. Главное — это то, что через эту маленькую щель вы можете говорить с людьми по ту сторону. Это единственный момент, когда можно обменяться информацией: «Я в такой-то камере, меня зовут так-то, передайте такое-то сообщение моим близким» — и так далее. <...> Коммуникации между камерами — с помощью самых разных форм — это самая важная вещь в тюрьме. Об этом можно было бы написать целую книгу. <...> Это невероятно функционально.
О важном на воле
Когда меня освободили, я почувствовал моральную обязанность туда [в Украину] поехать — увидеть всё своими глазами и рассказать об этом. <...> Мы работали рука об руку с украинскими коллегами из Харьковской правозащитной группы. Вместе с ними мы выезжали в деревни и города на линии фронта и в ранее оккупированных территориях.
Сопредседатели Центра «Мемориал» Олег Орлов и Наталья Морозова и член Совета Владимир Малыхин во время поездки в Украину.
Мне казалось очень важным, чтобы представители страны-агрессора сами приехали на место и задокументировали эти преступления. Чтобы не только украинцы, но и мы, граждане России, обвиняли нашу страну в этих преступлениях, задокументированных нами самими.
Мы не претендуем на то, чтобы открыть миру глаза на то, чего ещё никто не задокументировал: украинские правозащитники проделали гигантскую работу. Но это наш скромный вклад в общее дело. <...> Нас никогда не будет достаточно, чтобы задокументировать всю масштабность преступлений, совершённых Россией.
О надежде
Даже в самых мрачных ситуациях — всегда — можно искать и ждать немного надежды. В прошлом году, в марте и апреле, в России было необычно холодно. Все заключённые сильно страдали, все заболели. Мне пришла посылка с «кипятильником», он представляет собой просто металлическую спираль, подключённую к проводу, которую можно опустить в кружку. Мой сокамерник очень изобретательно превратил его в обогреватель. С того дня и до конца морозов наша камера была единственной тёплой во всей тюрьме. Я хочу этим сказать, что даже в самых отчаянных ситуациях, если искать — можно найти решение.
Поделиться в социальных сетях
