Кавказ. Горячие точки
14 сен 2023
Буйнакск, Москва, Волгодонск: кто и как использовал теракты
Вспоминаем взрывы жилых домов в сентябре 1999 года
После взрыва на улице Гурьянова, фото: Александр Данилюшин (ТАСС)
Оглавление
- Буйнакск
- Москва
- Волгодонск
- Рязань
- «Мы не знаем, кто эти взрывы организовал, но мы точно знаем, кто их использовал»
24 года назад, в сентябре 1999-го, серия терактов в российских городах обозначила окончательный поворот ко Второй чеченской войне. С 4 по 16 сентября произошли взрывы жилых домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске. С тех пор идут споры о том, кто стоял за этими терактами. Одни винили во всем чеченских боевиков, другие — российские спецслужбы. Обе версии вызывают немало вопросов, и до сих пор доподлинно неизвестно, кто организовал эти взрывы. Мы не будем пытаться развивать конспирологические теории, а только напомним о трагических событиях сентября 1999 года и расскажем, кто и как их в дальнейшем использовал.
Буйнакск
4 сентября 1999 года в 21:45 рядом с пятиэтажным жилым домом на улице Леваневского (Шихсаидова) взорвался грузовик ГАЗ-52: злоумышленники под арбузами спрятали в кузове 2700 кг взрывчатки из смеси алюминиевого порошка и аммиачной селитры. Взрыв разрушил два подъезда, погибли 64 человека, 146 человек были ранены.
Фото: Олег Булдаков (ТАСС)
В этом доме жили семьи военнослужащих 136-й мотострелковой бригады Минобороны России. Во время взрыва большинство мужчин были на службе, поэтому жертвами теракта стали в основном женщины и дети.
Судя по всему, в Буйнакске планировался еще один взрыв. Спустя два часа после первого теракта, в городе задержали и разминировали второй грузовик, ЗИЛ-130.
Фото: ТАСС
Во втором грузовике нашли документы на имя Исы Зайнутдинова — в 2000 году его арестовали, а год спустя приговорили к пожизненному заключению, как и Алисултана Салихова. Всего за теракт в Буйнакске осудили восемь человек: Зиявутдин Зиявутдинов получил срок в 24 года, еще пятеро фигурантов получили от 3 до 9 лет, некоторых из них освободили по амнистии.
Зиявутдинов и Залихов, фото: Федо Завьялов (ТАСС)
По версии следствия, теракт организовало незаконное вооруженное формирование «Исламский институт Кавказ» — как и последующие.
Москва
8 сентября 1999 года за несколько секунд до полуночи в Москве в девятиэтажном жилом панельном доме на улице Гурьянова прогремел взрыв, полностью уничтоживший два подъезда и повредивший конструкции соседнего дома. Впоследствии взрывотехники установили мощность взрывного устройства: 350 кг в тротиловом эквиваленте.
Фото: ТАСС
По официальным данным, в результате погибли 106 человек. 690 человек получили ранения различной степени тяжести или психологические травмы. На 2011 год в морге продолжали хранить останки неопознанных жертв этого теракта, свидетельствовали очевидцы.
Через пять дней, 13 сентября, около 5 утра, еще один взрыв полностью уничтожил восьмиэтажный кирпичный жилой дом на Каширском шоссе. Он унес жизни почти всех, кто в нем находился — 124 человека погибли, семеро выжили, но получили ранения.
Фото: РИА Новости / Олег Ласточкин
После теракта на улице Гурьянова участковые милиционеры начали проверять нежилые помещения в многоквартирных домах. Участковый Дмитрий Кузовов среди прочих проверил и дом № 6 корпус 3 по Каширскому шоссе — тот самый, где произошел взрыв 13 сентября. В этом доме находился магазин мебели, который владелец сдал под склад сахара. Кузовов осмотрел помещение, обнаружил мешки с сахаром, но ничего не заподозрил.
По версии следствия, к терактам были причастны шесть человек. Ачимезу Гочияеву удалось скрыться, он до сих пор числится в розыске. Юсуфа Крымшамхалова и Адама Деккушева арестовали в Грузии в 2002 году и экстрадировали в Россию, где спустя два года приговорили к пожизненному заключению. Еще троих человек убили силовики в ходе «спецопераций».
Крымшамхалов и Деккушев, фото: Юрий Машков (ТАСС)
Также в 2003 году Кисловодский городской суд приговорил бывшего милиционера Станислава Любичева к четырём годам лишения свободы за то, что он за взятку пропустил КАМАЗ без документов на груз. В грузовике находилась самодельная взрывчатка, замаскированная под мешки с сахаром.
Волгодонск
Около шести часов утра 16 сентября 1999 года в Волгодонске Ростовской области рядом с жилым домом на Октябрьском шоссе взорвался грузовик «ГАЗ-53». Мощность взрыва составила приблизительно 850-1850 кг в тротиловом эквиваленте.
Фото: Википедия
Взрывная волна разрушила фасад дома, из-под завалов извлекли тела 18 погибших, в том числе двоих детей, еще один человек умер в больнице. 89 человек госпитализировали с ранениями. Взрывная волна повредила более чем 30 домов в близлежащих кварталах — всего пострадавшими от теракта государство признало около 16 тысяч человек.
Рязань
22 сентября 1999 года в Рязани произошел еще один важный инцидент. Около девяти вечера житель дома на улице Новоселов обратил внимание на троих незнакомцев, которые переносили какие-то мешки из автомобиля в подвал. Он вызвал милицию, через 40 минут сотрудники приехали и обнаружили в подвале три шестидесятикилограммовых мешка с веществом, похожим на сахар. Всех жителей дома эвакуировали. Экспресс-анализ показал, в мешках присутствует гексоген. Также в мешках обнаружили устройства, похожие на детонаторы, время срабатывания было установлено на половину шестого утра.
тот самый «рязанский сахар», кадр из репортажа НТВ
Часть содержимого мешков вывезли на полигон и попытались подорвать, но взрыва не произошло. Одни специалисты выдвигали версии, что злоумышленники неправильно рассчитали пропорции для изготовления взрывчатки, другие — что гексогена в мешках было незначительное количество, или не было вовсе.
23 сентября мешки отправили на экспертизу в МВД и ФСБ. Следственное отделение управления ФСБ по Рязанской области возбудило уголовное дело о покушении на терроризм (ст. 205 ч.1 УК).
24 сентября глава ФСБ Патрушев заявил, что этот инцидент — учения ФСБ. Произошедшее вошло в историю как «рязанский сахар».
«Эти теракты показали, насколько все мы уязвимы, что в России нет регионов, защищенных от терроризма. Кроме того, взрывы по сути дела стали прологом — так сказать, открыли путь к войне. Безусловно, теракты и последующие трагические события на Кавказе друг с другом прямо и непосредственно связаны», — отмечал Олег Орлов, ныне сопредседатель Центра «Мемориал»
«Мы не знаем, кто эти взрывы организовал, но мы точно знаем, кто их использовал»
4 апреля 2002 года депутаты Госдумы и активисты создали «Общественную комиссию по расследованию обстоятельств взрывов домов в Москве и Волгодонске и проведения учений в Рязани в сентябре 1999 года» во главе с Сергеем Ковалевым. По словам члена Совета Центра «Мемориал» Александра Черкасова, попытки комиссии получить документы по делу от официальных структур наталкивались на откровенный саботаж.
В 2003 году секретарь комиссии Лев Левинсон заявил, что в версии о причастности ФСБ к взрывам «ещё больше сомнений, чем в „чеченском следе“». Он также отмечал, что многие выводы в книге Литвиненко и Фельштинского «ФСБ взрывает Россию» основаны на предположениях. По словам Черкасова, в самых существенных эпизодах книги невозможно проверить достоверность данных — ссылок на источники там просто нет. При этом у правозащитников множество вопросов и к сторонникам официальной версии.
Олег Орлов
сопредседатель Центра «Мемориал»
«Версия официальная изначально и поныне вызывает сомнения. Никакого внятного расследования не осуществлялось. Похоже, все свалили на каких-то стрелочников. До сих пор остается страшное подозрение, которое не имеет, конечно, никакого доказательства (но и обратного нет доказательства, чтобы снять это подозрение) — что за этими взрывами, прямо или косвенно, стояло государство. По крайней мере, за некоторыми из них»
Отсутствие публичной дискуссии о событиях сентября 1999-го не пошло властям на пользу. «Наоборот, сложился и окреп некий маргинальный дискурс, в котором все это увязывается в один зловещий заговор», — считает Александр Черкасов,.
Говоря об этих терактах, он приводит цитату из старой самиздатской статьи 1979 года, в которой некий «П. Прыжов» (псевдоним Глеба Павловского) писал о другом теракте в Москве в 1977 году: «Мы не знаем, кто эти взрывы организовал, но мы точно знаем, кто их использовал».
16 сентября 1999 года, после серии взрывов в жилых домах, на заседании правительства, посвященном мерам по борьбе с терроризмом, Путин сформулировал задачу: «Быстро, решительно, сжав зубы, задушить гадину на корню». 21 сентября российская авиация нанесла удар по аэропорту «Северный» в Грозном, а уже через два дня будущий президент произнес свое знаменитое: «Мы будем преследовать террористов везде, в аэропорту — в аэропорту, вы уж меня извините, в туалете поймаем — и в сортире их замочим, в конце концов. Все, вопрос закрыт окончательно».
Путин отказался от обсуждения статуса Чечни и любых других переговоров, и дал понять, что Россия будет вести войну «до победного конца». В результате за месяц он из аутсайдера предстоящей президентской гонки превратился в лидера. «Каждая удачная фраза о борьбе с террором приносит ему процентов по пять рейтинга. 23 октября у Путина уже 29 процентов — рекордный показатель для второй половины 1990-х!» — заметил Черкасов.
По его словам, Вторая чеченская война вызвала катастрофические изменение политического режима в России.
Александр Черкасов
член Совета Центра «Мемориал»
«Именно вооруженный конфликт на Северном Кавказе стал главным инструментом кремлевской администрации в проекте “наследник” — передаче власти от Бориса Ельцина “преемнику”, лояльному и предсказуемому. “маленькая победоносная война” в Дагестане и сентябрьские взрывы в российских городах позволили “построить” средства массовой информации и политиков, обеспечив “партии власти” выгодное положение на старте думской предвыборной кампании 1999 года».
«Серия взрывов в Москве, подготовка взрыва в Рязани — все это оставляет какой-то неприятный, страшный осадок, подозрение: а не была ли это провокация, направленная на развязывание большой войны на Кавказе? А, в свою очередь, большая война на Кавказе была нужна для того, чтобы та группа, которая укрепилась на тот момент у власти, окончательно бы утвердила её в своих руках. И это подозрение, эта неуверенность, к сожалению, остаются по сей день», — отмечал Олег Орлов.
Но в этой истории была и другая сторона: на 1999 год «партия войны» существовала не только в Москве.
Одним из последствий Первой чеченской войны 1994-1996 годов стало распространение радикального ислама в Чечне и Дагестане. В Чечне собрались многочисленные отряды боевиков, действовали тренировочные лагеря. В Дагестане росло влияние идеологов, имевших тысячи последователей, укреплялись «ваххабитские» общины. В течение следующих трех лет обстановка в республиках накалялась.
Однако, по словам Александра Черкасова, одновременно в самой Чечне экстремисты все более маргинализировались — во многом потому, что от рук «ваххабитских» группировок часто страдали сами чеченцы. «Параллельно в 1999 году развивалась другая тенденция, реализовывалась иная возможность — от политики “авось само рассосется” федеральный центр перешел к подготовке военной операции», — рассказывал Черкасов. Но если российские силовые структуры начали подготовку к войне весной 1999 года, то чеченские экстремисты провозгласили поход на Дагестан ещё летом 1998-го», — напоминает правозащитник.
По словам Черкасова, это была несомненная авантюра, но она имела политическую подоплеку: «Басаев и другие лидеры экстремистов понимали, что лишь обострение обстановки, вплоть до развязывания войны, спасет их — политических маргиналов — от политической смерти и, возможно, от физической гибели. Позднее Басаев, по сути, это признал — правда, в других выражениях: “Чечне угрожала гражданская война, а мы ее избежали, начав войну с Россией”».
К лету 1999 года обе стороны — Россия и Чечня — полным ходом, каждая со своей стороны, шли к вооруженному конфликту. И там, и там были влиятельные силы, остро нуждавшиеся в войне, отмечал Черкасов.
В итоге этой войны, официально названной «контртеррористические операцией», граждане России расстались со значительной частью гражданских свобод в обмен на полученную от государства иллюзорную защиту. «Думали, это будет бесплатно? Не я сказал: “Кто отдает свободу в обмен на безопасность, не получает ни безопасности, ни свободы”», — отметил Александр Черкасов еще в 2010 году.
