Трансляция суда над Олегом Орловым: 26 февраля

Сегодня, 26 февраля, в 12:00 в Головинском суде Москвы начнется третье заседание «повторного» процесса по делу Олега Орлова.

На заседании пройдут прения сторон. Затем правозащитник выступит с последним словом, а после ему вынесут приговор. 

Сопредседателю Центра «Мемориал» снова грозит лишение свободы сроком до 3 лет.

На прошлом заседании, 21 февраля, Орлов не стал отвечать на вопросы суда, а также участвовать в допросе свидетелей обвинения. 

Напомним, 7 февраля правозащитнику вручили второе обвинительное заключение по делу о «повторной дискредитации» армии (ч. 1 ст. 280.3 УК). На этот раз в нем появились отягчающие обстоятельства — мотивы «вражды и ненависти к военнослужащим». 

На заседании 16 февраля Олег Петрович отказался участвовать в неправосудном процессе: защищать себя и вызывать свидетелей и экспертов защиты, а также запретил это адвокату, ссылаясь на опыт диссидентов. Он лишь оставил за собой право на последнее слово.

Адрес: ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 31, к. 2, зал 518.

***

На улице с 11:00 большая очередь. Пристав вышел на улицу с криком: «Мироненко здесь?» и завел его без очереди.

Отметим, что свидетеля обвинения уже допросили на прошлом заседании, и здесь он в качестве обычного слушателя.

***

Чехия, Польша, США, Великобритания, Германия, Португалия, Нидерланды, Франция, Люксембург, Австрии, Австралия, Франция, Латвия, Швеция, Бельгия, Испания, Швейцария, Словения.

А также посол ЕС в России Ролан Галараг.

***

Приставы запустили в зал Мироненко и гособвинительницу. Остальные ждут у зала.

***

***

Также же поддержать Орлова пришли экс-омбудсмен Владимир Лукин, правозащитница Светлана Ганнушкина, адвокат Калой Ахильгов и председатель партии «Яблоко» Николай Рыбаков.

***

Очень многим людям не хватило мест в зале.

***

Воробьева: Вину Орлов не признал, воспользовался правом, предусмотренным статьей 51 Конституции, пояснил, что суть обвинения ему непонятна.

В суде огласили его показания на предварительном следствии, продолжает Воробьева. Он признал, что писал статью, и высказал в ней свое мнение. 

Воробьева: Я полагаю, Орлов — человек с высшим образованием, он привлекался к ответственности по статье КоАП о дискредитации армии. Но все равно опубликовал статью. Орлов осознавал смысл фразы: «Они хотели фашизма. Они его получили».

Она напоминает о показаниях свидетелей из движения «Ветераны России» и выводах из экспертиз.

***

Свидетель обвинения Мироненко всё  это время не сводит глаз с Олега Орлова. 

Напомним, на прошлом заседании он заявил, что на руках правозащитника «кровь детей и Беслана, и Норд-Оста». 

***

Сторона гособвинения данных о возможности и желании свидетелей оговорить Орлова не установила, заявила Воробьева. 

А экспертизы назвала научно обоснованными. 

Также Воробьева предложила «отнестись критически» к аргументам защиты о том, что Орлов публиковал своё мнение, право на которое ему гарантировала Конституция.

Она снова повторяет фразу «Они хотели фашизма, они его получили».

По словам Воробьевой, публикация Орлова затрагивает интересы «такой важной на данной момент социальной группы как военные» и граждан РФ в целом.

***

❗️Гособвинение запросило для Орлова два года и 11 месяцев лишения свободы.

Воробьева предложила учесть данные о личности Орлова, который не судим, не состоит на учетах, вину не признал, жалоб по месту регистрации не было. 

Вместе с тем гособвинение полагает, что отягчающее обстоятельство нашло свое подтверждение — это мотив идеологической вражды и ненависти.

Никакая иная мера, кроме лишения свободы, не может достигнуть цели наказания, заявила Воробьева.

В данном случае Орлова стоит направить в колонию общего режима.

***

Судья предложила Орлову выступить в прениях. Он отказался — как и говорил, правозащитник выступит лишь с последним словом.

***

Тертухина: Я настаиваю, что Олег Петрович Орлов — невиновен, его уголовное преследование противоречит Конституции России, а следствие и производство по делу в суде прошли с грубейшими нарушениями закона.

Первое: Грубейшие нарушения закона в ходе следствия и производства по делу в суде.

Тертухмна говорит о праве защищаться с помощью выбранных защитников.

Тертухина: Следствие, а потом и этот суд лишили Орлова защитника — Дмитрия Муратова, участвовавшего в деле во время первого процесса. Муратов был ранее допущен в процесс по решению суда, и это решение никто не отменял.

Согласно УПК и решениям КС РФ, лицо, допущенное в уголовное дело в качестве защитника, сохраняет свои уголовно-процессуальные права и обязанности на всех стадиях производства по делу. 

Сам по себе переход от одной процессуальной стадии к другой не может влечь за собой ограничение права на защиту! Это прямая цитата из постановлений Конституционного суда.

***

Тертухина: Право защиты на ознакомление с материалами дела незаконно ограничили

«Нам надо все сделать быстро!». Эту фразу мы слышали на каждой стадии производства по уголовному делу. Скорость назначения следователем экспертиз — без ознакомления защиты, скорость отмены им же этих постановлений — без уведомлений защиты, скорость назначения и «изготовление» новой экспертизы, ознакомление с этой новой экспертизой в день окончания следствие, ознакомления делом и передачи дела в суд, скорость назначения судом судебных заседаний, да и скорость рассмотрения дела в суде. 

Эта «скорость» не только ограничила право на защиту Орлова, но и в некоторых случаях нарушала нормы УПК. 

Но это не помешало следствию все сделать как было заявлено, а суду — все быстро рассмотреть, закон не помешал!

***

Тертухина: Следователь незаконно восполнил неполноту предварительного следствия 

Суд вернул дело прокурору, чтобы тот устранил недостатки в постановлении о привлечении Орлова в качестве обвиняемого и обвинительном заключении.

Вместо этого, следователь осуществил следственные действия— допросил экспертов, которых ранее не допрашивал, и назначил дополнительную лингвистическую экспертизу, — чтобы собрать новые доказательства, позволяющие вменить Орлову мотив «идеологической вражды и ненависти».

УПК позволяет вернуть дело прокурору только тогда, когда это не связано с восполнением неполноты предварительного следствия. 

Что, по мнению Верховного Суда, является восполнением неполноты? В качестве недопустимых действий ВС указывал на допрос свидетелей, которых ранее не допрашивали, и дополнительные экспертизы.

Именно это и сделал следователь! В нарушение закона.

***

Тертухина: Выводы в обвинительном заключении не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела. 

В обвинении должны быть указаны конкретные слова Олега Орлова, за которые ему предъявлено обвинение. Их там нет! И никто в этом зале не слышал полного описания фактических обстоятельств дела, никто не услышал, за что же сегодня вынесут приговор Орлову!

Это само по себе уже является нарушением принципа непосредственности, устности и гласности судебных заседаний. 

Принципа законов!

Почему эти принципы имеют такое важное значение? Каждый в этом зале и каждый, кто следит за этим процессом, каждый, кто прочитает приговор, должен понимать и осознавать, чего же такого сделал Орлов, что именно он написал, за какие слова, сведения его привлекают сначала к административной ответственности, а теперь — и к уголовной. Это и есть профилактика преступлений. 

Но в этом процессе этого никто не знает. Знает прокурор, но, видимо, решил никому не говорить, даже суду, даже в суде! Опять же, в нарушение закона!

Тертухина перечисляет то, что должно быть в обвинительном заключении. 

Тертухина: Вопросы обвиняемого и защиты остались без ответа. Если вам не отвечают, за что именно вас судят, как можно определить предмет доказывания и пределы защиты? Что остается делать в этой ситуации? Читать Кафку?

Но я адвокат, я буду защищать права и свободы Орлова даже в этой ситуации.

***

Тертухина продолжает: Уголовное преследование противоречит Конституции и международным договорам.

Статья 280.3 УК предполагает привлечение к уголовной ответственности:

— фактически за любое мирное выражение критического мнения об использовании ВС РФ; 

— и исключительно на основании повторности, когда лицо ранее привлекали к административной ответственности за аналогичное деяние.

Преследование Орлова за «дискредитацию» также противоречит принципу равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от убеждений, вытекающему из статьи 19 Конституции. 

При этом важно подчеркнуть, что чрезвычайное положение в России не вводили, а потому перечисленные мной статьи Конституции нельзя ограничивать. 

Конституционный Суд всегда указывал, что нельзя преследовать лишь за то, что мнение не совпадает с позицией государства или мнением большинства.

***

Тертухина: Право без страха выражать свои мнения и идеи, даже если они противоречат тем, которые защищают официальные власти или значительная часть общественного мнения, или даже если они раздражают или шокируют, находит свое отражение в практике Комитета по правам человека ООН. 

КПЧ отдельно подчеркивал, что не следует запрещать критику таких структур, как армия или административный аппарат. 

Рабочая группа отдельно подчеркивала, что запрет антивоенных высказываний перевернул бы Международный пакт о гражданских и политических правах с ног на голову, особенно статью, согласно которой «любая пропаганда войны запрещается». 

Совет ООН по правам человека также отмечал, что никогда не будет законным ограничивать обсуждение политики правительства, участие в мирных демонстрациях или политической деятельности, в том числе за мир и демократию, выражение мнений, несогласия, религиозных взглядов или убеждений.

***

Преследование за критические высказывания о государстве свидетельствует о том, что установлена обязательная и единственно «правильная» идеология в стране. Это противоречит статье 13 Конституции и статье 20 Пакта. 

Статья 19 Конституции гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, убеждений, принадлежности к общественным объединениям и др.

Однако граждане России, получается, совсем не равны? Если Орлова признают виновным, это будет означать, что свободно выражать свое мнение о действиях государства могут лишь те, кто поддерживает такие действия. А любая критика Вооруженных сил или решений других госорганов запрещены? 

Как я уже сказала, это несовместимо с базовыми положениями Основного закона, это дискриминация в зависимости от политических взглядов.

***

Тертухина: Всё обвинение строится на недопустимых доказательствах и на явно предвзятых «свидетельских показаниях».

Обвинение строится на заключении экспертов. Авторы первого заключения продемонстрировали собственную некомпетентность в ходе первого процесса. Автор второго заключения проявила свою несостоятельность, как лингвиста в ходе уже этих судебных заседаний.

Тертухина перечисляет аргументы, почему лингвистическое заключение ЦСЭ, которое составили Наталия Крюкова и Александр Тарасов, — это недопустимое доказательство. Об этом мы писали здесь. 

Адвокат подчеркивает, что уже не раз суды высших инстанций отменяли обвинительные приговоры, в основе которых были заключения этих экспертов — только на том основании, что авторы некомпетентны. 

Также Тертухина поясняет, почему и вторая экспертиза Марии Зуевой, которую допрашивали на прошлом заседании, — это тоже недопустимое доказательство.

Почитать об этих аргументах можно в трансляции с прошлого заседания.

***

Тертухина: Конечно, еще в качестве доказательств обвинение предъявило двух свидетелей, Мироненко и Бохонько. 

Кто такие свидетели? Свидетель — это лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела. Указанные выше лица — свидетели чего? Какое отношение они имеют к этому делу? Как они там появились и по поводу каких фактов свидетельствуют? 

В суде свидетели подтвердили, что до процесса лично Орлова не знали. Да и не знают его сейчас, если посмели обвинить в том, что «на его руках кровь детей Беслана».  

Что это, если не явная неприязнь к подсудимому и его и правозащитной деятельности? 

Но суд задал наводящий вопрос свидетелям: «Конфликтов, неприязни, причин для оговора, надеюсь, у вас не будет?» 

Оба ответили: «Нет!»

***

Теперь адвокат говорит о личности Олега Орлова. 

Тертухина: Кого же так сильно и быстро хотят привлечь к уголовной ответственности? 

Давайте разбираться, с моей стороны — только общеизвестные и общедоступные факты, без оценки. Хотя крайне сложно избежать восторженных оценок личности Олега Петровича Орлова, не смогли это сделать и все те организации, которые подали свои характеристики.

***

Тертухина: Орлов Олег Петрович  родился 4 апреля в 1953 году в Москве. Окончил биологический факультет МГУ, и после окончания работал в Институте физиологии растений Академии наук СССР.

Одна важная деталь про семью, Олег Петрович написал книгу, составленную из писем дяди с фронта, с сопоставлением с фактами истории, происходящих в тот момент, в тех местах. 

Как говорил сам Олег Петрович Орлов в общедоступных интервью, «В результате получилась небольшая книга, которая, я надеюсь, говорит о многом. Не только об Олеге (так звали дядю), но и о фронте, и о тяжести потерь, и о патриотизме, и о наплевательском отношении высшего командования к этим потерям». 

Еще одна деталь: во время войны дядя, когда его часть где-то стояла, когда была возможность, спасал иконы из закрытых и разрушенных храмов.

***

Тертухина: Олег Петрович Орлов — турист. Каждый год его отдых — это на месяц с байдаркой, палаткой и удочкой в поход. Где? Всегда отдых исключительно в России.

Олег Петрович, наверное, немного обиделся бы, если бы я не вспомнила, что он — рыбак. И точно очень обиделся бы, если бы я не вспомнила, что он – художник. Он прекрасный художник! 

Уже во время работы в институте, в 1979 году, после начала войны в Афганистане, Олег Петрович Орлов самостоятельно изготовил примитивный копировальный аппарат — гектограф — и расклеивал листовки, посвященные этой войне. А чуть позже — против возможного введения войск в Польше для подавления движения «Солидарность».

За это тогда могли посадить, надолго, а через некоторое время войну в Афганистане осудили даже на государственном уровне. 

***

Тертухина: В 1988 году Орлов стал членом инициативной группы «Мемориал». Она выступала за реабилитацию жертв политических репрессий в СССР, предание гласности массовых нарушений прав человека, установление памятников жертвам политических репрессий, создание музея и библиотеки, посвященных темам политических репрессий, освобождение политзаключенных. 

Впоследствии на её основе сформировали Всесоюзное добровольное историко-просветительское общество «Мемориал», членом правления которого стал Орлов. В 1988-1989 годах он активно участвовал в подготовительном и учредительном съездах «Мемориала». 

Движение зарегистрировали в 1991 году, позднее его переименовали в Международное историко-просветительское правозащитное и благотворительное общество «Мемориал». Орлов стал одним из членов правления организации.

В 1990 году Орлов был доверенным лицом правозащитника Сергея Ковалёва на выборах в Верховный совет РСФСР, а после его избрания работал в аппарате Верховного совета ведущим специалистом комитета по правам человека. 

Он работал над законами о гуманизации пенитенциарной системы России, о реабилитации жертв политических репрессий (крайне важный для тех времен), занимался социальной поддержкой жертв политических репрессии и их детей.

***

Тертухина: Олег Петрович Орлов много лет входил в общественные и государственные институты, в комиссии по реабилитации, содействовал их работе. 

Орлов занимался сбором информации и помощи родственникам, восстановлением истории семей, содействовал в организации акций памяти, около 200 памятников по всей России установлено благодаря этой работе и «Мемориалу». 

Также именно благодаря этой работе 30 октября 1990 года открыли Соловецкий камень — старейший и один из самых значимых памятников жертвам политических репрессий.

В эти же годы Орлов стал председателем совета Правозащитного центра «Мемориала». Одним из направлений деятельности ПЦ была программа «Горячие точки». Она работала в зонах конфликтов, которые могут перерасти или уже переросли в вооруженный конфликт, а также в постконфликтных ситуациях. 

Сотрудники программы работали во многих зонах конфликтов на территории бывшего СССР: Нагорный Карабах, Азербайджан, Армения, Грузия, Таджикистан, Молдавия и Северный Кавказ. Олег Орлов был руководителем программы.

***

Тертухина: Осенью 1994 года, до начала Первой чеченской войны, «группа Ковалева», которую так ещё никто не называл, работала в Чечне, в станице Ассиновская, откуда поступала информация о жестком давлении на русское население.

А с началом войны наступает героический период. Попытки организации переговоров. Репортажи из-под бомбежек. Попытки добиться эвакуации русскоязычных — боевики не выпускали из Грозного автобусы с беженцами. 

Именно так «группа Ковалева» оказалась на новый 1995 год в подвале Рескома — «президентского дворца». И первые списки пленных в Москву тоже привезли Ковалев и Орлов. И освобождения последних шестерых пленных, которых отдали «просто так», без обмена, добился 26 января 1995 года Орлов. 

В июне 1995 года Орлов в составе группы, возглавляемой Ковалёвым, участвовал в переговорах с террористами, которые под командованием Шамиля Басаева захватили в городе Будённовске заложников. 

После успешного завершения переговоров члены группы, в том числе и Олег Орлов, стали добровольными заложниками в обмен на освобождение большинства заложников.

***

Тертухина: Олег Орлов работал в Чечне до самого конца войны, до августа 1996 года, когда чеченские отряды вновь взяли Грозный. Расследования, поиск пленных. Попытки выводить и вывозить мирных жителей, стариков, раненых, по «гуманитарным коридорам» в ходе «прекращения огня» — а на самом деле при нараставших обстрелах, под огнем артиллерии и «Града».

Двадцать месяцев борьбы Олега Петровича Орлова за мир.

Вторая чеченская война. Всей работой «Мемориала» на Кавказе в эти годы руководил Олег Петрович.

***

Тертухина: В 2004 году Орлов стал членом Совета при президенте по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. В 2006 году Орлов вышел из него в знак протеста против комментария президента по поводу убийства Анны Политковской.

В ночь на 24 ноября 2007 года в Назранской гостинице вооружённые люди в масках захватили Орлова и группу журналистов РЕН ТВ. Угрожая оружием, заложникам надели на головы чёрные пакеты и вывезли за город в поле, выволокли из машины, повалили на землю и принялись избивать. 

Их били, били, били, а потом выкинули босыми в горах на снег. Наверное, туристический опыт Орлова помог спасти не только себя, но и журналистов.

***

Тертухина: В 2009 году похитили и убили Наталью Эстимирову, она была сотрудницей Мемориала, сотрудницей Олега Орлова. 

Он сразу заявил об ответственности Рамзана Кадырова за это убийство. Несколько лет ему пришлось отстаивать свою правоту в судах. И он её отстоял.

В октябре 2009 года Европейский парламент наградил «Мемориал» и Олега Орлова премией Андрея Сахарова.

28 декабря 2021 года Верховный суд вынес решение о ликвидации Международной общественной организации «Международного Мемориала». 29 декабря 2021 года решение о ликвидации ПЦ «Мемориал» вынес Московский городской суд. 

При этом в отношении организаций никогда не устанавливалось, что они осуществляют деятельность, направленную на «подрыв стабильности гражданского общества». Суды подчёркивали, что основание для ликвидации — не их работа, а нарушение формальных требований об «иноагентской» маркировке.

В 2022 году «Мемориал» стал лауреатом Нобелевской премии. В сообщении Нобелевского комитета сказано: 

«Лауреаты Премии мира представляют гражданское общество в своих странах. Они на протяжении многих лет отстаивали право критиковать власть и защищать основные права граждан. Они приложили выдающиеся усилия для документирования военных преступлений, нарушений прав человека и злоупотреблений властью. Вместе они демонстрируют значение гражданского общества для мира и демократии».

***

Олег Петрович противостоял всем войнам, начиная с Афганистана. Чечню и многие вооруженные конфликты он видел своими глазами. С 2014 года, пока это было возможно, он работал и в зоне вооруженного конфликта на востоке Украины. 

И всегда самым важным в его жизни было, есть и остается защита прав и свобод человека. Вся его деятельность была только на это направлена.

И после 24 февраля 2022 года он не мог не выходить на площадь. Не мог не написать и не опубликовать свою статью.

***

Тертухина: А мог Орлов этого не делать? Мог ли он не выходить на пикеты и не писать статью? Нет! 

У него сформировались именно такие антивоенные убеждения, весь жизненный опыт Олега Петровича Орлова сложился таким образом, что ожидать от него иных действий в данное время было бы просто невозможно.   

Даже если предположить, что в современной России за такие поступки существует уголовная ответственность, у него не было другой возможности уменьшить возникшую опасность. Право на реализацию крайней необходимости есть у любого человека, а не только тех, кому грозит опасность. 

На момент совершения так называемых «противоправных действий» была реально существующая опасность вреда правоохраняемым интересам — шли вооруженные действия. И очевидно, что в таких условиях, появлялись всё новые человеческие жертвы. 

Цель действий Орлова – устранить эту опасность, и ему не были доступны иные законные средства для ее предотвращения. 

Для признания поступка, совершенного в состоянии крайней необходимости с точки зрения теории уголовного права, совершенно не обязательно признавать вину.

***

Тертухина продолжает: Преступление — виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное УК. 

Общественная опасность выражается в её способности причинять существенный вред охраняемым уголовным законом общественным отношениям. Общественная опасность деяния предполагает, что оно сотрясает основы общества, подрывает условия его существования.

В прошлом процессе я задавала вопрос — какие основы общества сотрясает Орлов? И в новом обвинении, со второго раза, мне ответили. 

По версии обвинения, Орлов «создал реальную угрозу формирования в обществе ложного мнения о действиях ВС РФ, способное повлечь необоснованное нарастание социальной напряженности, тем самым причинил вред интересам Российской Федерации и ВС РФ».

Реальную угрозу формирования ложного мнения? Как мнение может быть ложным? Оно просто есть или его нет. 

Мнение — понятие о чём-либо, убеждение, суждение, умозаключение, вывод, точка зрения по теме, в которой невозможно достичь полной объективности, основанное на эмоциональном отношении к ним. 

Ложными могут быть только факты! А факт в том, что даже если это так, то вы голословно, без каких-либо доказательств, обвиняете Орлова только в том, что могло произойти, а могло и не произойти. 

А главное, в чём? В том, что у кого-то могла сформироваться точка зрения, которая просто не нравится!

***

Тертухина: А обвинение в том, что из-за статьи Орлова «могло произойти нарастание социальной напряженности»? А могло не произойти? 

И уж совсем абсурдно такое обвинение выглядит, если открыть энциклопедический словарь. Там социальная напряженность определяется как психологическое состояние людей, причинами которого является неудовлетворенность существующим положением дел или ходом развития событий. 

Думаю, все понимают, что на самом деле приводит к социальной напряженности? Только при чём тут статья Орлова?

«Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием».

Тертухина: Разве не болью к нарушению прав человека пронизана вся статья Орлова? Деяния Орлова — мирное выражение мнения, направленное на сохранение и защиту прав и свобод человека.

***

Тертухина: Я доказала, что вся жизнь Орлова была направлена против вооруженных конфликтов, против нарушений прав человека, против репрессий. 

Антимилитаризм и осуждение нарушений прав человека нынешние российские законы не запрещают. До настоящего времени во всех законах РФ призывы разжигать войны или нарушать права человека трактуются как экстремизм. 

Орлов с учетом своего жизненного опыта говорит в своей статье и в плакатах, с которыми выходил на пикеты, о России, о Родине, о своей стране. Он критикует власть и режим, он критикует нарушение прав человека, как в своей стране, так и в любой другой. Он приводит исторические аналогии, он делится своими мыслями и переживаниями, он поднимает дискуссию.

***

Тертухина: Я не буду напоминать об исторических ретроспективах. Отмечу только, что ведущие историки России и зарубежных стран написали письмо в поддержку исторических сравнений, которые приводит Олег Орлов в своей статье. 

Они привели в этом письме цитату из приговора Международного военного трибунала по делу руководителей нацистской Германии, который вынесли в 1946 году в Нюрнберге. 

«Война по самому своему существу — зло. Ее последствия не ограничены одними только воюющими странами, но затрагивают весь мир». 

Разве не эта мысль пронизывает всю статью Орлова Олега Петровича? В УК установлена уголовная ответственность за отрицание фактов, установленных Международным Военным Трибуналом (ст. 354.1 УК).

***

Тертухина: Как я уже говорила, Мосгорсуд вернул дело для устранения недостатков в обвинительном заключении. Это прямо написано в апелляционном определении.

Однако после возвращения Орлову предъявили обвинение, ухудшающее его положение — дополнительно вменили отягчающее обстоятельство. И, как следствие, гособвинение запросило более строгое наказание. 

В УПК нет положений, позволяющих после возвращения дела прокурору составлять новое обвинительное заключение, в котором ухудшается положение обвиняемого в сравнении с ранее выдвинутым обвинением — если суд не указал на основания для квалификации действий обвиняемого как более тяжкого преступления.

Настоящий суд, видя все это, просто обязан был вернуть дело прокурору для устранения нарушений. 

Ранее Головинский суд не только не увидел отягчающих обстоятельств, но и усмотрел солидный перечень смягчающих, а именно: ранее не привлекался уголовной ответственности, на учете у врача нарколога не состоит, жалоб по месту регистрации не поступало, положительно характеризуется, длительное время занимается правозащитной деятельностью.

***

Тертухина: Сторона обвинения не привела ни одного доказательства отягчающего обстоятельства — мотива «вражды и ненависти». 

В деле Орлова была только лишь лингвистическая экспертиза, к ней не привлекался эксперт-психолог. А это предписывают методические рекомендации.

Кроме того, перед экспертами не ставился вопрос о мотивах автора текста. 

Ни в одном из доказательств обвинения, включая заключения экспертов, даже не упоминают социальную группу «военнослужащие ВС РФ». Тем более они не свидетельствуют о «ненависти» к этой группе.

Ни одно из доказательств обвинения не указывает на то, что Орлов испытывал «вражду» к каким-либо ценностям. И даже при допросе экспертов не возникло утверждений о каких-либо мотивах или о «вражде» Орлова к этим ценностям.

***

Тертухина: В высказываниях Орлова нет признаков мотива идеологической ненависти. Адвокат приводит аргументы из различных нормативных актов. 

Также высказывания Орлова не были направлены против какой-либо социальной группы.

Адвокат, приводя позицию КС и ОБСЕ, подчеркивает, что преступление на почве ненависти предполагает:

во-первых, чёткое законодательное определение защищаемых групп;

во-вторых, защиту законом только уязвимых и дискриминируемых групп.

***

Тертухина: Однако российское законодательство и практика не содержат определения «социальный группы». Это само по себе позволяет неограниченное и произвольное толкование, создает возможность отнести, по сути, любую группу к понятию «социальная группа». 

Поэтому уже на этом этапе мотив ненависти к социальной группе не подлежит применению.

Единственное упоминание «социальной группы “военнослужащие ВС РФ”» есть в заключении эксперта Зуевой. Но в нем, как и в других доказательствах обвинения, нет обоснования, почему они являются социальной группой. 

Зуева на допросе в суде подтвердила, что в экспертизе не определяла существование каких-либо социальных групп. 

Эта группа очевидно не является уязвимой и поэтому не подлежит особой защите.

Единственную связь военнослужащих ВС РФ со статьей Орлова эксперт усмотрела в упоминании президента — потому что он является главнокомандующим Вооруженными Силами РФ. 

Следует напомнить, что президент является не только Верховным Главнокомандующим, но и главой государства. 

По сути, он самый могущественный человек в стране. Его защита как военнослужащего нормами закона, которые были бы направлены на поддержку наиболее уязвимых групп, абсурдна.

***

Затем адвокат поясняет, почему также необоснован и мотив вражды к «традиционным российским духовно-нравственным и патриотическим ценностям».

Тертухина: Органы власти, в том числе суды, органы прокуратуры и следствия, должны принимать решения в соответствии с законом. 

Однако понятия «традиционных российских духовно-нравственных и патриотических ценностей» нет ни в российском законе, ни в международном праве. 

Обвинение не предложило определение этих ценностей и не привело ссылок на источники. В этих условиях невозможно, чтобы суд применял это понятие в принципе. 

Тертухина поясняет, что единственное близкое понятие есть в указе президента «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей». 

Тертухина: И хотя это «традиционные ценности», а не «российские духовно-нравственные и патриотические», к ним Указ относит, например, жизнь, права и свободы человека, гражданственность, высокие нравственные идеалы.

Даже с учётом этого Указа обвинение не указало, к каким именно ценностям Орлов испытывал «идеологическую вражду», и что в его действиях свидетельствует о таком мотиве. 

Напротив, сторона защиты явно показала, что вся его профессиональная жизнь была связана с защитой этих ценностей.

***

Также Тертухина отмечает, что в двух резолюциях Совета по правам человека ООН подчеркивается: «на традиции нельзя ссылаться в оправдание вредных видов практики, нарушающих универсальные нормы и стандарты прав человека».

Тертухина: Согласно стандартам, предложенным на международном уровне самой Российской Федерацией, защитой традиционных ценностей нельзя оправдать убийство чести или домашнее насилие. 

Традиционными ценностями нельзя оправдать и уголовное наказание за мирное выражение мнения и критику органов власти.

***

Тертухина: На самом деле мотив высказываний Орлова, очевидно, был другой — несогласие с решениями органов власти. Это исключает мотив идеологической ненависти.

Тертухина перечисляет нормы, которые закрепляют право выражать критическое мнение. 

Тертухина: В ходе допроса Орлов на вопрос следователя о мотивах прямо ответил: 

«Хочу пояснить, что писать статью, за которую меня судят, и выходить на пикеты, меня толкало не чувство идеологической или политической ненависти, но чувство стыда за свою страну, чувство сострадания к людям, гибнущим под бомбами, ракетами и снарядами. 

Мои высказывания носили исключительно мирный характер. Я не призывал к ненависти, я не призывал к насилию. Я очень много раз видел к каким ужасным последствиям ведет война и, исходя из этого, я не желал такого, ни для России, ни для Украины. 

Я всегда считал себя и считаю патриотом России, я люблю свою страну. Поэтому своими действиями я хотел предотвратить еще большее зло для неё. Я надеялся повлиять на ее граждан в надежде, что наши общие мирные и законные действия могут исправить ситуацию к лучшему».

Тертухина: Эти показания просто проигнорировали и следствие, и обвинение.

***

Орлов начал выступать с последним словом.

***

Орлов: В день, когда начался этот судебный процесс, Россию и мир потрясла страшная новость о гибели Алексея Навального. Потрясла она и меня. 

Я даже думал вовсе отказаться от последнего слова: до слов ли сегодня, когда мы все еще не отошли от шока, вызванного этим известием? 

Но потом подумал: ведь всё это звенья одной цепи — смерть, а точнее, расправа над Алексеем, судебные расправы над другими критиками режима, в том числе и надо мной, удушение свободы в стране, ввод российских войск в Украину. И я решил всё-таки сказать.

***

Орлов: Я не совершил преступления. Меня судят за газетную статью, в которой я назвал политический режим, установившийся в России, тоталитарным и фашистским. 

Статья была написана более года назад. И тогда некоторым моим знакомым казалось, что я слишком сгущаю краски.

Но сейчас совершенно очевидно — я нисколько не преувеличивал. Государство в нашей стране снова контролирует не только общественную, политическую, экономическую жизнь, но и претендует на полный контроль над культурой, научной мыслью, вторгается в частную жизнь. 

Оно становится всеобъемлющим. И мы это видим.

***

Орлов: В течение только четырех с небольшим месяцев, которые прошли с окончания моего первого судебного процесса в этом же суде, произошло много событий, показывающих как быстро наша страна все глубже и глубже погружается в этот мрак.

Перечислю ряд разрозненных, различных и по масштабу, и по трагизму событий:

- в России запрещают книги ряда современных русских писателей;

- запрещено  несуществующее «движение ЛГБТ», что на практике означает наглое вмешательство государства в личную жизнь граждан;

- в Высшей школе экономики абитуриентам запрещено цитировать «иностранных агентов». Теперь абитуриенты и студенты прежде, чем изучить предмет, должны изучать и запоминать списки «иноагентов»;

- известного ученого-социолога, левого публициста Бориса Кагарлицкого осудили на пять лет лишения свободы за несколько слов о событиях войны в Украине;

- человек, которого пропагандисты называют «национальным лидером», говоря о начале Второй мировой войны, публично говорит следующее: «Все-таки поляки ВЫНУДИЛИ, они заигрались и ВЫНУДИЛИ Гитлера начать Вторую мировую войну именно с них. Почему началась война именно с Польши? Она оказалась НЕСГОВОРЧИВОЙ. Гитлеру НИЧЕГО НЕ ОСТАВАЛОСЬ при реализации его планов, как начать именно с Польши».

Как следует называть политический строй, при котором происходит все перечисленное мною? По-моему, ответ не вызывает сомнений. К сожалению, в своей статье я был прав.

Орлов: Под запретом находятся не только публичная критика, но и любое независимое суждение. 

Наказание может последовать за поступки, казалось бы, совершенно не связанные с политикой или критикой власти. 

Нет области искусства, где возможны свободные художественные высказывания, нет свободной академической гуманитарной науки, нет больше и частной жизни.

***

Орлов: Скажу теперь несколько слов о характере обвинений, выдвинутых против меня и выдвигавшихся на многих аналогичных судебных процессах против тех, кто, подобно мне, выступает против войны.

При открытии нынешнего суда надо мной я отказался в нем участвовать и благодаря этому имел возможность во время судебных заседаний перечитать роман Франца Кафки «Процесс». 

Действительно, у нашей сегодняшней ситуации и у ситуации, в которую попал герой Кафки, есть общие черты — это абсурд и произвол, маскирующийся под формальным соблюдением каких-то псевдоправовых процедур.

Нас обвиняют в дискредитации, не объясняя, что это такое и чем она отличается от легитимной критики. 

Нас обвиняют в распространении заведомо ложной информации, не удосуживаясь доказывать ее ложность — так же действовала советская власть, объявляя ложью любую критику. А наши попытки доказать достоверность этой информации становятся уголовно наказуемыми. 

Нас обвиняют в том, что мы не поддерживаем систему взглядов и мировоззрение, провозглашенные руководством страны правильными. И это при том, что государственной идеологии в России быть не может, согласно Конституции. 

Нам выносят обвинительные приговоры за сомнения в том, что нападение на соседнее государство имеет целью поддержание международного мира и безопасности.

Абсурд.

***

Орлов: Герой Кафки до конца романа даже не знает, в чем же его обвиняют, но, несмотря на это, ему выносят обвинительный приговор и казнят. Нам же в России формально оглашают обвинение, но понять его, оставаясь в рамках права и логики, невозможно.

Впрочем, в отличие от героя Кафки, мы понимаем, за что на самом деле нас задерживают, судят, арестовывают, приговаривают, убивают. 

На самом деле нас наказывают за то, что мы позволяем себе критиковать власть. В нынешней России это абсолютно запрещено.

Конечно, депутаты, следователи, прокуроры и судьи не произносят это открыто. Они скрывают это под абсурдными и нелогичными формулировками новых так называемых законов, обвинительных заключений и приговоров. Но это так.

***

Орлов: Сейчас в колониях и тюрьмах медленно убивают Алексея Горинова, Александру Скочиленко, Игоря Барышникова, Владимира Кара-Мурзу и многих других. 

Их убивают за то, что они протестовали против кровопролития в Украине, за то, что они хотят, чтобы Россия стала демократическим, процветающим государством, не представляющим угрозу для окружающего мира.

В последние дни хватали, наказывали и даже лишали свободы людей только за то, что они пришли к памятникам жертвам политических репрессий почтить память убитого Алексея Навального — замечательного человека, смелого, честного, который в невероятно тяжелых условиях не терял оптимизма и веры в будущее нашей страны. 

Конечно же это было убийством, независимо от конкретных обстоятельств этой смерти.

Власть воюет даже с мертвым Навальным, она боится его даже мертвого — и правильно боится. Она уничтожает стихийно создаваемые мемориалы его памяти.

Те, кто делает это, надеются, что таким образом удастся деморализовать ту часть российского общества, которая продолжает чувствовать ответственность за свою страну.

Пусть не надеются.

***

Орлов: Мы помним призыв Алексея — «Не сдавайтесь». 

От себя добавлю: и не падайте духом, не теряйте оптимизма. Ведь правда на нашей стороне. 

Те, кто привёл нашу страну в ту яму, в которой она сейчас находится, представляют старое, дряхлое, отжившее. У них нет образа будущего — только ложные образы прошлого, миражи «имперского величия». 

Они толкают Россию вспять, назад — в антиутопию, описанную Владимиром Сорокиным в «Дне опричника». А мы живем в 21-м веке, за нами настоящее и будущее, и в этом — залог нашей победы.

***

Орлов: Завершая свое выступление, я, — наверное, неожиданно для многих, — хочу обратиться к тем, кто сейчас своей работой двигает вперед каток репрессий. К правительственным чиновникам, сотрудникам правоохранительных органов, судьям, прокурорам.

На самом деле вы всё прекрасно понимаете. И далеко не все из вас — убежденные сторонники необходимости политических репрессий. Подчас вы сожалеете о том, что вам приходится делать, но говорите себе: «А что я могу поделать? Я всего лишь выполняю указания начальства. Закон есть закон».

Я обращаюсь к вам, ваша честь, и к представителю обвинения. Вам самим-то не страшно? 

Не страшно наблюдать, во что превращается наша страна, которую вы, наверное, тоже любите? Не страшно, что в этом абсурде, в этой антиутопии, может быть, придется жить не только вам и вашим детям, но и, не дай Бог, вашим внукам?

Неужели не приходит на ум очевидное — каток репрессий может раньше или позднее прокатиться и по тем, кто его запустил и подталкивал? В истории так происходило много раз.

***

Орлов: Повторю сказанное мною на предыдущем суде. 

Да, закон есть закон. Но, помнится, в 1935 году были в Германии приняты так называемые Нюрнбергские законы. И потом, после победного 1945-го года судили исполнителей этих законов.

У меня нет полной уверенности, что нынешние создатели и исполнители российских антиправовых, антиконституционных законов сами понесут судебную ответственность. Но наказание неизбежно будет. 

Их дети и внуки будут стыдиться рассказывать о том, где служили и что делали папы и мамы, дедушки и бабушки. 

То же будет и с теми, кто сейчас во исполнение приказов совершает преступления в Украине. По-моему, это самое страшное наказание. И оно неизбежно.

Ну, а наказание мне тоже неизбежно, потому что надеяться в нынешних на оправдание было бы наивно.

Сейчас мы увидим, каким будет приговор. Но я ни о чем не сожалею и ни в чем не раскаиваюсь.

***